Татьяна Макарова
«Профессию психолога я выбрала осознанно уже в зрелом возрасте, и сейчас с уверенностью могу назвать ее делом моей жизни».
– В психологию меня привели танцы. Я занималась восточными танцами, а впоследствии и преподавала. Восточные танцы многие связывают в первую очередь с привлечением мужского внимания, сексуальностью, но это не совсем так. Это, скорее, древняя гимнастика для женщин для того, чтобы быть энергетически сильной, здоровой, чтобы воспроизвести здоровое потомство, всегда чувствовать себя в форме и плюс различные дополнительные эстетические бонусы: красивый макияж, красивые костюмы, выступления на публике. Мы ездили с моими ученицами на конкурсы, это особый период в формировании уверенности, успеха, и я стала обращать внимание на некоторые закономерности в поведении учениц. Девочки приходили с определенными психологическими проблемами, а через некоторое время у них открывались какие-то творческие способности: одни начинали рисовать, другие писать стихи, кто-то заниматься рукоделием, то есть как-то себя проявлять кроме основных функций – мама, жена, дочь, работник. В их жизни стали происходить изменения, некоторые ученицы через пару месяцев занятий уходили в декрет. Занятия восточными танцами благотворно влияют на репродуктивную систему женщин. На моей «совести» полноценная группа детского сада. Уже с первых дней занятий танцами у новичков по движениям, по зажимам в теле я с большей долей вероятности могла предположить какие проблемы есть в жизни. Шея – это одно, плечи – другое, руки, ноги, грудь – третье, четвертое и так далее. А зажимы в теле, как мы знаем, это «зажимы» в голове. И вот работа с телом давала положительные результаты на процессы, которые происходят внутри психики. И мне стало интересно.
– Это касается только восточных танцев?
– Любые другие виды танцев и спорта направлены на достижение – победить! Здесь же раскрывается внутренний потенциал, именно это свойство восточных танцев меня привлекло. Да, мы ездили на конкурсы, нам нужна была победа, но прежде всего мы получали удовольствие, хотя занимали первые места, у меня много кубков, дипломов. И когда я осознала присутствие закономерностей, решила поступить в институт на психфак, хотя мне было уже 30 лет, была семья, дети. В процессе обучения мои наблюдения подтвердились. Тело и мозг взаимосвязаны. Невозможно работать с одним и не развивать другое. Психология – это наука о душе. И как в каждой науке в психологии есть свои законы. И когда мы знаем эти законы, мы можем применять различные инструменты и помогать людям более эффективно жить, работать и достигать целей. По окончании обучения я поступила в магистратуру, и уже после окончания – а это шесть с половиной лет, – у меня встал вопрос: продолжать вести танцевальные классы либо заниматься психологией. Невозможно полноценно заниматься несколькими делами одновременно. Нужно было сделать выбор. И я его сделала. Психология – это то, чем мне действительно нравится заниматься. Когда мы с клиентом начинаем разбирать какую-то проблему, то выясняется, что все дороги ведут в детство. Это период, когда закладывается основа, база, с которой человек идет всю оставшуюся жизнь. Это очень серьезный момент, и хотя сейчас часто используются термины «осознанность», «осознанное родительство», не все осознают всю ответственность. Родители неосознанно закладывают в детей такие программы, с которыми детям потом приходится жить. А это не всегда полезные программы. Если провести аналогию с компьютером, то это скорее вирусные программы. Я поняла, что нужно работать с детьми сейчас, чтобы предотвратить негативные последствия, которые могут появиться. И плюс параллельно работа с родителями. Только так я смогу донести до родителей информацию, что вот так делать не надо, и если вы сделаете это, результат получите вот этот. Еще не было случая, чтобы родители сказали, что я не права. Они начинают осознавать, что да, в их детстве было также, они не проработали свои проблемы и страхи, и сейчас все повторяется на ребенке. Нужно поработать с самим собой, а после «лечить» ребенка. Кстати, отличие психолога от психотерапевта и психиатра – психологи работают со здоровыми людьми. Они не лечат. У них разные подходы к одним и тем же душевным страданиям. В нашей стране психотерапевтом может быть только врач, психологи оказывают помощь без медикаментов. А, например, в Соединенных Штатах Америки психотерапией могут заниматься не только врачи, но и психологи, а также социальные работники после получения соответствующей лицензии и практики под надзором. Задача психолога разбудить в организме человека его травмы, зажимы и направить его сознание на исцеление, самому разобраться, понять, что делать. Моя работа заключается в умении задавать правильные вопросы. Профессиональный психолог не должен давать указания делать так-то и так-то, давать советы. Психолог задает вопросы, чтобы человек понял почему он делает то и это. И тут начинается работа. И главное здесь желание клиента в себе разобраться. Без желания решить проблему невозможно будет помочь.
– У родителей всех времен есть свои шаблоны воспитания. На это влияют время нашего существования, окружение, общество, традиции, результат воспитания. Каждый уверен, что знает, как нужно. Но что мы получаем в итоге? Вам интереснее работать с детьми? А что делать нам, взрослым, состоявшимся бизнесменам? У нас тоже есть проблемы.
– Любой самый успешный бизнесмен, политик, руководитель прежде всего человек. У него есть какие-то переживания, которые так или иначе могут его отвлекать. Есть ситуации, которые перетягивают его внимание, тогда он тратит свое время и энергию на «пережевывание» этой ситуации и решение проблемы, а не на созидание в своей профессиональной, социальной сфере деятельности, на достижение своих целей. Здесь психолог может помочь. А самое главное, когда психолог помогает ему все расставить по полочкам, он к своему удивлению может осознать, что его проблема – совершенно не проблема. И перестает мучиться. Да, мне нравиться больше работать с детьми еще и потому, что я через детей могу воздействовать на взрослых. Не каждый взрослый придет на консультацию и признает, что у него есть проблемы. А ребенок – это лакмусовая бумажка семьи. Если у ребенка есть какие-то отклонения в поведении, обучении, значит в семье не все в порядке. И здесь необходима комплексная работа. Когда родители приводят ребенка и говорят, что у него проблемы, я с ними соглашаюсь. Я часто говорю, что у ребенка нет проблем, но у него есть родители.
– А дети признаются, они честны, не скрывают, что им нравится, что не нравится?
– Дети очень открыты. Чтобы ребенок закрылся, нужно очень постараться, ему нужно нанести серьезную психологическую травму, при чем неоднократно.
– Были такие случаи?
– Да.
– Если ребенок не захочет, чтобы родители узнали, в чем он вам признается, вы не обсуждаете это с ними?
– Мы об этом сразу договариваемся с ребенком – могу ли я рассказать все родителям или нет, и действую как он решит. Если это не касается серьезных вопросов, связанных с угрозой жизни и здоровья ребенка. У меня были такие случаи, когда ребенок просит не говорить маме. И я нужную для родителей информацию доносила общими фразами. А бывает наоборот, когда ребенок просит все рассказать маме. Ошибки бывают и у детей, и у взрослых. Да, у взрослого человека больше жизненного опыта, и он может на его основании убедить ребенка в правильности своего мнения, приводя значимые аргументы. Ребенок поймет. Родители для ребенка – некая высшая сила, которой он безоговорочно верит. Авторитет. И только когда нарушается контакт между родителями и ребенком, когда требования ребенка многократно игнорируются, он понимает, что его не слышат, не понимают, только тогда он закрывается и все. Поэтому мне нравится работать с детьми, защитить их убеждением, что все хорошо, просто родители так его воспитывают. Это очень ответственно. Поэтому я постоянно продолжаю развиваться как специалист, участвуя в тренингах, семинарах и других обучающих программах, повышаю уровень своей компетенции.
– Татьяна, что бы вы сказали нам всем как психолог?
– Во-первых я бы попросила взрослых задолго до рождения детей обратиться к психологу. Мы воспитываем детей так, как воспитывали нас. Это неосознанные программы. Если продолжить аналогию с техникой, сейчас более продвинутая, усложненная техника. Родители пытаются воспитывать отталкиваясь от своего уровня. А дети – это уже другая операционная система. Они с колыбели легко управляют смартфонами. Они нас опережают, а мы их стараемся воспитывать дедовскими методами. Во-вторых, когда рождается ребенок, сразу ставьте себе программу безусловного принятия: я его люблю таким, какой он есть и будет. Не потому, что он красивый или умный, раньше всех начал головку держать, быстрее всех пошел или в 4 года уже читает, а просто так. Ребенок, который чувствует эту любовь, совсем иначе себя ведет, он чувствует себя уверенно, он знает, что «мир за меня», «родители за меня» и только с этой установкой ребенок вырастает психически здоровым. Потому что детская неуверенность в том, что он недостаточно хорош для любви – из детства. Родители сказали «ты плохой мальчик», и ребенок это запомнил. Повторили дважды и он в это поверил. А он должен слышать «ты хороший, но поступил сейчас не очень хорошо». И, в-третьих, главное, самому быть таким, каким вы хотите вырастить своего ребенка. Дети нас не слышат, они нас видят. Нужно быть примером. Они будут делать точно то, что делаем мы. Никакие нравоучения не помогут, если мы сами делаем наоборот.
Татьяна Макарова, психолог, специализирующийся на семейной, спортивной психологии и психологической помощи бизнесу.
Тел. +7 (978) 714-87-98